Талант

Может ли быть наш новый ребенок талантливым? Да, талант не зависит ни от питания, ни от гигиены. И от воспитания не зависит, есть он или же его нет. Существуют исследования, из которых следует, что талантам свойственно происходить от талантов. Но, в то же время, количество поколений в цепочке таких исследований невелико. А что было раньше — неизвестно. Зато на слуху расхожая фраза о том, что на детях гениев природа отдыхает. Мне же на ум приходит не что иное, как сама земля в ее плодородных фазах. Может остановиться плодоносить земля, может, напротив, получив передышку, принести отличный урожай. Так и наш новый ребенок вполне может оказаться талантлив, почему бы и нет?

Пока он еще маленький, способностей можно и не разглядеть. Может быть, наш ребенок будет отличаться от других особой чувствительностью, если его способности творческие. Или в нем проявится смесь бойцовских качеств и упрямства, если он спортивен. И мы, конечно, не спутаем силу воли со стремлением ребенка во всем настоять на своем. Это только два примера, их может быть много. Пока же нам следует напомнить себе, что чем более равномерно распределены в нас наши человеческие качества, тем более мы устойчивы. Тем более сформирован у нас «центр тяжести». Именно о нем, обеспечивающем равновесие личности центре тяжести, нам и следует позаботиться.

Талантливые дети представляются мне куда более уязвимыми в сравнении с детьми, в которых нет ярко выраженных творческих способностей. Для себя я предполагаю, что повышенная способность к творчеству у большинства людей существует за счет уменьшения каких-то других, порой жизненно-важных человеческих или «выживательных» свойств. Поэтому так часто мы видим нервных, истеричных, обрушенных неудачами или невостребованностью, погруженных в несчастливость или озлобленных несостоявшихся поэтов, писателей, живописцев, танцоров, вольно или невольно играющих роли жертв, обвиняющих в своих неудачах всех и вся.

И ладно бы только это. Самое грустное, на мой взгляд, что эти люди довольно часто не умеют никак иначе себя проявить. Непризнание социумом их творчества или проигрыш в конкурентной борьбе делает их недееспособными, буквально, ломает. Если эти люди сформировались вне способности видеть и ценить жизнь в богатстве ее возможностей, вне способности и другие свои качества проявлять, скорее всего, им ничего не останется, как превратиться в глубоко несчастных, а порой и асоциальных людей.

И все-таки, неправильным было бы в этой теме ограничиться творчеством. А потрясающая память? А способность замечать мелочи? А оригинальное мышление? — редкие качества, не всегда присущие даже взрослым людям, которые я наблюдала у совсем маленьких детей. Разве это не таланты? По-моему, безусловно, да. И мы понимаем с вами, что все эти свойства могут быть у детей с неудачным началом жизни. Правда, возможно, таланты эти предстанут перед нами слегка видоизмененными, в некотором смысле запрятанными, из-за отсутствия возможности в покое их проявлять.

Но врун и прогульщик чуть позже возьмет да и обернется сочинителем прекрасных сценариев для детских спектаклей. Ребенок, которого дразнили «тормозом», окажется способным, медленно обрабатывая информацию, усваивать ее крепко-накрепко. Разрушитель чужих построек после отработки агрессии вдруг предъявит нам конструкции, придуманные им самим. «Человек рассеянный» неожиданно начнет писать стихи…

Я помню, как в детском доме наблюдала, затаив дыхание, за девочкой, которая, закрыв глаза, тихо раскачивалась под музыку Шопена. У девочки этой был абсолютный слух…

И вот, мы можем видеть, как родители, обнаружив в детях какое-то, выходящее за привычные рамки свойство, бросаются «реализовывать» его в ущерб всем остальным качествам именно Человека.

Забывая в это время о тех параметрах личности, из которых складывается ее устойчивость, способность выигрывать без самоослепления, а также проигрывать без ощущения тупика, без надрыва и без обрушения самооценки.

Самыми «опасными», с точки зрения формирования выживательной способности человека в собственном ребенке, представляются мне родители, ориентированные на бизнес или славу. Лозунги о зарабатывании денег, о способности и необходимости «подняться» и быть первыми (в разных формулировках) настолько проводят ребенка «по трупам» ценностей человеческих, насколько уродуют его самого.

Что бы я, однако, на эту тему не думала, каждый из нас свои ведущие ценности определяет для себя сам. И именно их, как закон и порядок, он и проводит в жизнь, своего ребенка воспитывая. И если для кого-то материальные ценности главенствуют, я никоим образом не собираюсь этого осуждать. Но не высказать своих предположений о том, чем рискуют такие родители в судьбах своих детей, да и в своих судьбах тоже, не могу и не считаю себя вправе. «Бизнес-подход» я вижу тем более опасным для ребенка, чем более ярко выражен в нем талант.

Мне кажется, что для того, чтобы наш необычный ребенок вырос жизнеспособным и мог реализовывать свой талант зрело, нам нужно, прежде всего, озаботиться тем, чтобы сформировать в нем гармоничного человека. Талантливому, вибрирующему ребенку просто необходимо придать добавочной устойчивости, выводя для него на первый план истинные человеческие качества, ответственно возводя несущие стены его личной конструкции, чтобы она выстаивала даже в обстоятельствах форс-мажора, от которых никто не застрахован.

Любой талант требует огромного напряжения сил и стайерского усердия. Дети еще не способны к длительным перегонам без риска сорвать нервную систему, а те из них, чья жизнь с самого начала сложилась не очень удачно, подавно. И может быть стоит тогда, даже в ущерб таланту, заняться укреплением ребенка, развитием его силы воли, воспитанием основных человеческих ценностей в нем, чтобы зародить правильную мотивацию к победе.

Не «ты должен быть первым», а «как же это здорово — стремиться к новым рекордам».

Не «ты должен обставить их всех», а «вот оно, настоящее счастье, становиться все более умелым с каждым днем».

Не «тогда у тебя будет много денег, и ты сможешь позволить себе все», а «тогда тебе никогда не придется скучать, потому что ты научишься владеть мастерством, а это великий дар».

При таком подходе у нас появляется намного больше шансов увидеть нашего ребенка устойчивым и успешным, да что там, просто здоровым, а не истеричным или склонным к саморазрушению чадом, которого любой щелчок по носу сбивает с ног, когда мы можем только сострадать ему и бесконечно переживать за него. Да, в таком случае наша жизнь именно в страдание и превращается. И в постоянный страх за то, что если что-то «пойдет не так», наше сокровище «удара не переживет».

Именно отсюда и начинается кропотливая работа некоторых родителей по планомерному и методичному формированию из своего талантливого ребенка нежизнеспособного человека, разрушающего все, к чему он прикоснется. Разрушающего, чтобы устоять.

Они и так ранимы, они и так сверхчувствительны, они и так «в группе риска» со своим дарованием перед этим миром и людьми. Поэтому, чем более ярко выражен в нашем ребенке талант, тем более правильным мне кажется развивать в его характере дополнительные качества, которые смогут уравновесить его выдающуюся черту.

«Ничего, он сумеет побеждать и так, пусть только учится, пусть добивается, тут нужно всего себя положить, победы он сможет добиться, и я сделаю для этого все!» — вот что можно услышать в противовес. На это можно возразить следующее:

— любое «я», которое искренне собирается «сделать все», — не вечно.
— если мы и имеем право «положить» кого-то за любую идею, то только самих себя.
— конечно, может он всего добиться, может победить. Но наполнит ли его победа? Не сорвет ли ему «крышу»? Сделает ли счастливым?

Я убеждена в том, что счастливым себя более или менее длительно может чувствовать только гармоничный человек, развитый всесторонне и без надрыва, и под «всесторонностью» тут я подразумеваю не энциклопедические знания, а именно категории человечности.

В ребенке с ярко выраженным стремлением к физической борьбе я бы формировала понятия чести, милосердия, железного соблюдения правил в борьбе, а не самоценности выигрыша. Обобщенно, эти качества можно было бы назвать антижестокостью. Как бы ни пахнуло на нас сейчас прошлым веком, это было бы не «выиграть любой ценой», а «бороться честно, и пусть победит сильнейший»:

— Главное, это уметь, награда — не цель. На любого сильного найдется кто-то сильнее. Зато я смотрю на тебя и знаю, что если ты вдруг увидишь несправедливость, то сможешь вступиться за обиженного. Вот что главное для меня.

И конечно, не следует после тренировки говорить взмыленному ребенку, что теперь он сможет положить на лопатки всех без разбора. Ребенка творческого, будь среди его увлечений музыка или живопись, я бы отвлекала на рассуждения о взаимоотношениях людей, о том, насколько по-разному мы способны воспринимать мир. А в плане творчества делала бы акцент не столько на качестве работ ребенка, особенно пока он формируется и растет, а, скорее, на причастности:

— Как же мне хорошо на душе, когда я вижу тебя с инструментом в руках!

И, конечно, не стоит, пробегая мимо играющего на музыкальном инструменте ребенка, скептически бросить: «Как ты звучишь?»

Куда полезней для его души, а, в конечном счете, и для музыки тоже, увидеть мечтательное выражение нашего лица, заметить паузу в нашем беге: мы остановились, чтобы его послушать, чтобы полюбоваться на него за игрой…Пусть он встретит наш задумчивый взгляд. Покачаем медленно головой. Скажем: «Я так люблю тебя…Я сейчас любуюсь тобой!»

— Знаешь, ты когда стоишь у мольберта, у тебя такое лицо… Как будто ты — волшебник, ведь ты сейчас творишь что-то, чего раньше никогда не было…

Но, конечно же, не стоит, походя, бросать замечания об измазанной одежде или запачканном носе. Лучше спросить что-то совсем непонятное, но к процессу творчества подходящее, сделав попытку тем самым попасть с ребенком в унисон. Потому что ничего более иррационального, чем феномен творчества, по большому счету не существует.

— Ты стоишь, рисуешь… Ты чувствуешь пол под ногами? Ну, ты чувствуешь, что ты стоишь на земле?

И встретить недоумевающий, а может быть, изумленный взгляд.

— Понимаешь, ты как будто немного не на полу. Это удивительно! Когда человек рисует, когда он пишет картину, даже пусть только эскиз, набросок, он, наверное, по-другому чувствует мир! И сам не замечает этого, может быть. Я иногда думаю, знаешь, о чем? Когда мир закончится, все перестанет быть. А пока мы живы, невидимый художник все пишет свою картину…

Не думайте, что ребенку нужны только наши понятные слова и наши логичные речи. Это совсем не так! Лучшим подтверждением того, что все окружающее имеет какой-то смысл, для него может оказаться такая вот наша восторженная бессмыслица. Но мы конечно не забудем о чувстве меры, которые важно соблюдать всегда, а в этих моментах особенно.

В ребенке-поэте я постаралась бы заложить мысли о том, что именно человек хочет сказать людям, и в данном случае особенно озаботилась бы именно категориями ответственности за сказанное слово… Помните, сколько стихотворных строчек начинается с «я»? Как часто за умельцами подбирать рифмы мы можем видеть ту или иную форму нарциссизма, творящего от собственной пустоты…

Ребенок рифмует, и вот, мы уже бросились поднимать его на стол для прочтения строчек перед гостями. Ему больше не надо строить себя. Достаточно продолжать рифмовать. И он рифмует, пока растет. А подрастает и выясняется, что никому его стихи не нужны.

Поэтому с рифмующим детенышем я бы говорила совсем о другом, перенаправляя цели, расширяя кругозор. Но прежде всего, я бы читала ему стихи великих поэтов. По мере доступности их содержания. И, что не менее важно, переводила бы интерес к его собственной персоне на интерес к окружающей жизни и людям в ней.

Следующие примеры я привожу не ради бескорыстия и альтруизма, хотя никто не докажет мне, что эти качества плохи. А именно для уравновешивания ребенка. В качестве создания дополнительных опор.

— А ты бы согласился написать стихи и отставить в школьной газете, словно они не твои? Чтобы никто не знал, кто их автор?
— Тут вот конкурс объявили за призы. А давай напишем стихи и, если победим, отдадим приз той больной девочке, о которой вчера читали?

Для того чтобы стихосложение не взялось править моим ребенком, я бы, возможно, дала ему эквивалент проявления ритмов — хотя бы какое-то время посвятила обучению классическим танцам или умению слушать музыку. Потому что первое, что, мне кажется, должен сделать родитель творческого ребенка, это позаботиться о его гармоничном развитии, заботясь о создании противовеса тому, к чему ребенок склонен.

Если к таланту нашего ребенка относятся невиданные щедрость и доброта, я бы учила его играть в шахматы, просчитывать ходы с тем, чтобы дать человеку возможность понимать, как именно нужно помогать людям, чтобы не развращать и не отягощать их своей помощью. Чтобы, позволяя своему таланту исходить из себя, не разрушать окружающее и себя, а творить добро.

верхчувствительного ребенка, который вполне может вырасти потом в человека с необъяснимыми с точки зрения физического мира качествами видения и восприятия, я бы настойчиво закаляла. В бережной форме я бы знакомила его с тем, от чего горе-родители стараются своих детей уберечь: с жестокостью, увечьями, с раздорами и методами борьбы с этими видами зла. Ведь если наши дети попали к нам крохами и не помнят того, как началась их жизнь, с жестокостью они все равно непременно столкнутся, хотя бы в компьютерном мире. Только вот способов борьбы со злом им этот мир не преподаст.

Именно сверхчувствительного ребенка я бы от внешнего мира не закрывала,наоборот, аккуратно и поступательно обнажая и предъявляя его возможные горести, показывала бы методы борьбы с ними.

Ребенка с уникальной памятью я вообще не стала бы ориентировать на что-то специальное, а постаралась бы максимально ровней его воспитывать и образовывать, чтобы не дать человеку «улететь» в запоминания бесполезной информации, которую некуда приложить. Я бы старалась показать ему весь посильный спектр приложений человеческих способностей и давала бы возможность созреть для собственного выбора пути.

К сожалению, некоторые родители, играя в своего ребенка как в игрушку, тратят его силы и время на ненужные запоминания, чтобы потом с гордостью продемонстрировать это родственникам и друзьям. Всем нам хорошо бы было подумать чуть глубже, чем об удовольствии от этих милых встреч.

Ребенка, склонного погружаться в вычисления, тяготеющего к точным наукам, я увлекала бы в гуманитарные сферы, делая акценты на человеческих чувствах и их проявлениях. Помните, как принято говорить о программистах? Они-де неспособны к созданию семейной жизни. Но не ради именно семейной жизни, сколь ценной она бы мне ни представлялась, я бы стала отвлекать такого ребенка от погружения в схемы. А ради наполнения его жизни разными и порой взаимоисключающими интересами, привлекая его внимание и включая его в реальную жизнь.

Я убеждена, что такой подход даже не отсрочил бы состоятельности любого из подобных детей, а если и отсрочил бы, то ненадолго. Но дал бы нам возможность сформировать богатую и устойчивую личность, как готовое к плодоношению дерево с крепким стволом. А не как тонкоствольное изогнутое деревце, если и способное напитать полноценно свои плоды, то никак не выжить под их весом.

Конечно, пока наш ребенок растет и занимается разными вещами, я бы стремилась к тому, чтобы, начиная обучаться чему-то одному, ребенок это завершал. Я делала бы это исключительно из стремления научить ребенка доводить начатое до конца, но не надрывала бы его непосильным грузом задач и наших проблем, которые, в общем, никакого отношения к самому ребенку не имеют. В наших силах, уняв свое честолюбие, несколько ослабить вожжи и дать возможность маленькому человеку получать удовольствие от процесса обучения, не сгибая его мерками социума, которые мы сами взяли за ориентир. «Дайте детству созреть в детстве», — говорил Жан-Жак Руссо.

Действительно, дать ребенку возможность созреть в равновесии и гармонии — это может быть ключевыми словами. Воспитать достоинство и научить проигрывать. Развить дополнительные возможности самореализации. А для самих себя, чтобы не попасться в ловушку амбиций, выбрать осознанно, что же для нас в воспитании нашего потомства главное.

ИСТОЧНИК

Глава книги «Шаги нашей любви»  Анны Ильиничны Гайкаловой - педагога, психолога, практического психофизиолога, автора курса семинаров «Целый-невредимый».

Записаться на онлайн-консультацию к Анне Ильиничне, чтобы решить личные вопросы и проблемы, можно по Whatsapp или Facebook Messenger.